Председатель Государственного Совета Рт, Председатель Совета Ассамблеи народов Татарстана Фарид Мухаметшин поделился своим видением ситуации на мировой арене.
— За 20 лет членства России в Совете Европы наши отношения переживали разное. В начале декабря в Москву прибыл Турбьерн Ягланд, генеральный секретарь Совета Европы. Были встречи с руководством страны. Однако то похолодание, которое возникло почти три года назад после ситуации на Украине, похоже, преодолеть пока не удается обеим сторонам.
— Прежде всего, хотел бы обратить ваше внимание на специфику Совета Европы как общеевропейской институции, вобравшей в себя все уровни государственной власти государств-участников. В этой структуре выделяется 5 основных органов: Комитет министров (КМСЕ), Парламентская ассамблея (ПАСЕ), Конгресс местных и региональных властей (КМРВСЕ), Конференция международных неправительственных организаций (КМНПО) и Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ).
Наиболее политизированным из них является Парламентская ассамблея, состоящая из депутатов парламентов государств. Именно в этом формате представители Российской Федерации ощутили на себе двойные стандарты, избирательность подходов семьи европейских народов.
Конгресс местных и региональных властей, в котором я работал на протяжении 15 лет в составе российской делегации, олицетворяет собой региональное и муниципальное воплощение общеевропейской политики.
Конечно, после оглашения результатов Крымского референдума на очередной сессии Конгресса мы ощутили на себе политическое давление наших европейских партнеров. Особенно неприятным стало решение Бюро Конгресса, принятое в нарушение уставных процедур, по настоянию отдельных представителей так называемой «старой демократии» — о запрете проведения выездных заседаний в Российской Федерации. И это невзирая на высокую организационную и содержательную готовность заседаний Комитета по актуальным вопросам и Комитета по мониторингу в городах Казань и Ульяновск!..
Несмотря на беспрецедентное давление, российская делегация продолжила свою работу в Конгрессе. Сегодня уже, наверное, можно приоткрыть завесу нашего секрета: вопрос о выходе из КМРВСЕ нашей делегации практически до дня вылета в Страсбург в марте 2014 года оставался открытым… Как патриот и политик, я полностью поддерживаю решение о продолжении работы представителей Российской Федерации в Конгрессе. За два с лишним года мы смогли донести до коллег нашу позицию и свое видение ситуации. Хочу заявить, что к началу 2016 года «градус напряженности» в отношении России медленно, но верно пошел на спад. И в этом я вижу результат и нашей кропотливой работы «на полях» мероприятий во Дворце Европы в Страсбурге.
— Вы провели в составе российской делегации в Совете Европы 15 лет, на протяжении четырех лет (два срока подряд) возглавляли Комитет по актуальным вопросам Конгресса — едва ли не рекорд в нашей стране. Можно ли отметить, как за это время эволюционировала сама политическая площадка, направленность данного органа?
— Спасибо за глубокий вопрос. Скажу, что делегация Российской Федерации уже имела опыт работы в подобных структурах Совета Европы. Когда в 2001 году я вошел в состав делегации представителей Российских регионов и муниципалитетов, помню, как едва ли не на каждом заседании мы в роли «младших братьев» выслушивали бесконечные наставления о «подлинной демократии», толерантности, мультикультурализме для всех. В какой-то период отдельным членам делегации даже казалось, что мы и вправду на несколько веков отстали от передового европейского общества.
Оглядываясь на пройденный нами путь, отмечу: демократия в России есть, и ее традиции берут свое начало много столетий назад. Да, нам присущи не все черты европейской демократии, но наш опыт в этой сфере необходим и Европе для строительства крепкого «общеевропейского дома».
Мое избрание в 2012 году председателем Комитета по актуальным вопросам (впервые с момента вступления Российской Федерации в Совет Европы в 1996 году представитель России был избран председателем одного из комитетов Конгресса. — Прим. ред.) расцениваю как признание многолетней разносторонней совместной работы всей нашей делегации в Конгрессе по укреплению авторитета Российской Федерации в европейском сообществе.
И вот уже в 2016 году мы, члены Российской делегации, рассказывали европейским партнерам о нашем опыте и накопленных практиках укрепления народовластия на местах, развития федеративных начал государственности, построения полиэтнического и мультиконфессионального общества, в основе которого не пустые термины «толерантности» и «мультикультурализма», а многовековой опыт сосуществования и взаимопроникновения народов, религий и цивилизаций.
Полагаю, что именно такой подход, основанный на уважении к памяти предков, традициям многонационального Российского государства должен стать прочной основой работы представителей нашей страны на любых общемировых площадках.
— В связи с этим, Фарид Хайруллович, хотелось бы спросить у вас: есть ли вероятность того, что это отношение будет меняться быстрее в силу тех политических процессов, которые сейчас происходят в Европе?
— Безусловно, такая вероятность есть. Однако не стоит забывать, что она может измениться как в ту, так и в другую сторону. За время работы в Совете Европы мне приходилось контактировать с сотнями политиков, имеющих разные взгляды, настроения и лоббистские возможности. Ряд экспертов-политологов как в России, так и за рубежом отмечают запрос общества на смену милитаристской риторики, вселяющей опасения перед «российской агрессией».
Граждане этих государств, в том числе и по результатам санкционной кампанейщины, ощущают реальное ухудшение социально-экономической обстановки: сокращение рабочих мест, снижение спроса от российских потребителей на свою продукцию и т.д. А это сотни миллиардов евро…
— Какая, на ваш взгляд, главная проблема сейчас стоит перед Советом Европы?
— Трудно сказать односложно… Я вспоминаю март 2011 года, когда наши европейские партнеры с огромным воодушевлением восприняли характер и темпы «арабской весны» в государствах Северной Африки. В своей эйфории они даже приняли программы содействия местному самоуправлению в Ливии и Тунисе, запланировали приглашать этих людей в качестве ассоциированных членов на наши заседания…
Пять лет спустя миллионы граждан этих государств устремились в Европу ради спасения своих жизней от нескончаемых кровопролитных войн и внутренних противоречий пришедших к власти кланов. Мы неоднократно призывали европейских коллег наращивать усилия по принуждению к миру в государствах исхода беженцев, обращали внимание на скорейшее возвращение сирийцев, североафриканцев домой — по мере строительства мирной жизни. Будем следить за дальнейшим развитием ситуации в этом регионе…
Только в прошлом году в Европу прибыли миллионы беженцев. Надо честно признаться, это чуждые общеевропейской культуре и ценностям люди, носители иных традиций, обычаев и нравов. И первые последствия столь масштабной миграции ощутили именно муниципальные власти, в связи с чем мы и дискутировали несколько дней на эту тему на мартовской сессии 2016 года. Возросла экономическая нагрузка, межнациональная напряженность.
На мой взгляд, европейская миграционная политика, принятая в конце 80-х годов XX века, сейчас нуждается в существенной корректировке. Посмотрите, в Бельгии, Нидерландах, Австрии процент мигрантов среди населения уже приближается к 30–35%. В крупных городах, таких как Лондон, Париж, Берлин, возникли целые кварталы, населенные мигрантами, и местные власти эти районы практически не контролируют. Проблемы есть, и их надо решать.
— В связи с этим вопрос: в чем, на ваш взгляд, различия в межнациональной политике Европы и России? Этот вопрос к вам еще и как к председателю Ассамблеи народов Татарстана.
— Россия изначально полиэтнична, ее считают своей Родиной представители более 190 национальностей и этнических общностей, которые говорят более чем на 250 языках. Исторически Россия формировалась как многонациональная держава, а политика ее строилась как процесс собирания земель, народов и культур в единое государство, единый народ. Не случайно вопрос обустройства народов, их самочувствия и перспективы для нашей страны всегда был коренным и наиболее существенным. Как говорил философ Владимир Соловьёв, «национальный вопрос в России — это вопрос не о существовании, а о достойном существовании». Это один из самых важных и чувствительных вопросов, требующих ежедневного внимания властей всех уровней в нашей стране. В этой уникальности — многоцветье культур, языков, традиций и обычаев наших народов — наше богатство и наше отличие от других — моногосударств, потому и повышенное внимание ко всем аспектам этой важнейшей темы в Российской Федерации.
— Татарстан многие эксперты, в том числе и за пределами России, называют примером межнационального и межконфессионального согласия. В чем секрет?
— Традиции толерантности в нашем народе имеют глубокие исторические корни. Достаточно вспомнить, как почти тысячу лет назад два развитых государства Восточной Европы — Киевская Русь и Волжская Булгария — заключили между собой мирный договор. Торговали, общались, дружили, помогали друг другу в сложных ситуациях. Такое богатство, как добрые отношения между нашими народами, складывалось веками.
В Республике действует Концепция национальной политики, утверждена программа реализации нацполитики на 2014–2020 годы. Работают ведомственные целевые программы, способствующие развитию национальных культур, сохранению межнационального и межконфессионального согласия, а более частными вопросами гармонизации межнациональных отношений занимаются общественные структуры. Самые крупные из них — Общественная палата, Ассамблея народов Татарстана, Всемирный конгресс татар.
Ассамблея народов Татарстана объединяет 85 национально-культурных автономий и общественных организаций, представляющих 35 этносов. Всемирный конгресс татар консолидирует около 400 татарских национально-культурных центров, в том числе более 100 — за рубежом.
По данным Всероссийской переписи населения, в 2002 году в Республике проживали представители 115 народов, а в 2010-м — уже 173. У нас восемь крупнейших диаспор. Это татары, русские, чуваши, удмурты, украинцы, мордва, марийцы и башкиры.
В Татарстане сформирована целостная система национального образования, которая включает в себя не только изучение родного языка, но и всего исторического и культурного наследия народов, проживающих в Республике. Во всех школах русский и татарский языки изучаются как государственные. Также действуют чувашские, марийские, удмуртские учебные заведения. Национальные языки изучаются и в воскресных школах.
Главное — есть внимание руководства Республики к каждому из более чем 170 народов, проживающих на территории Татарстана. Накоплен большой опыт реализации национальной политики, но задействованы еще не все резервы. К этой работе можно подключить землячества, созданные во всех муниципальных районах и городах Татарстана, активнее использовать потенциал территориальных общественных самоуправлений.
— И тогда последний вопрос. На ваш взгляд, какую роль играют межнациональные отношения в России в современных политических условиях?
— Сегодняшний мир несет в себе повышенную угрозу именно в сфере межэтнических отношений. С обострением этнонационального вопроса вплотную столкнулись самые развитые и благополучные страны, которые прежде гордились своей толерантностью. А теперь — друг за другом объявляют о провале попыток интегрировать в общество менталитет прибывших мигрантов, обеспечить неконфликтное, гармоничное взаимодействие различных культур, религий, этнических групп.
Консолидация вокруг общих для всех народов нравственных ценностей при сохранении своих традиций, обычаев, языка, культуры, религиозной принадлежности — задача непростая, и в то же время это гигантский потенциал для развития общества и государства.
Именно поэтому сейчас как никогда важно объединить усилия государственных и муниципальных структур, общественных и религиозных организаций, активной части гражданского общества и молодежи. Как известно, в случае национальной политики лучше предупредить болезнь, чем потом ее лечить.
Как бы это пафосно ни звучало, но мирное сосуществование разных национальностей — гарант государственной безопасности России.